Последние дни Брянского
Поселок Брянский Промышленновского района – это бывший железнодорожный разъезд, где жили работники РЖД во время строительства железнодорожной ветки. Таких разъездов в Кузбассе было больше двух десятков. Многие из них уже ликвидированы вместе с самими разъездами, а оставшиеся переживают не лучшие времена. После завершения строительства люди оставались без работы, часть из них сразу же разъезжалась, а другая начинала борьбу за выживание. Как сообщили в администрации Промышленновского района, недвижимость здесь – не муниципальная, а железнодорожная собственность, отсюда и большое количество сложностей в решении социальных и жилищных проблем. Железнодорожники с этим не согласны и утверждают, что в поселке Брянском, «расположенном рядом с остановочным пунктом 157 км участка Плотниково – Раскатиха, проживают несколько ветеранов-железнодорожников. Занимаемые ими жилые помещения не принадлежат на праве собственности ОАО «РЖД». Расселение жилых домов в соответствии с законодательством Российской Федерации относится к компетенции органов местного самоуправления». Получается, поселок есть, но как бы ничей – бесхозный. И никто ему и живущим в нем старикам ничем и не обязан.
Судьба бывших железнодорожных поселков складывалась по-разному. Кого-то, как, например, 90 жителей разъезда Контрольный Промышленновского района, чудом расселили по программе переселения граждан. А Брянскому не повезло – он в программу не попал и был попросту брошен, а точнее, запланированно обречен на вымирание. Списан, как говорится, на естественные потери. Железнодорожники от него открещиваются. А власти своим не признают, занимают наблюдательную позицию и активного участия в решении судеб селян не принимают. В администрации считают, что настоящих жителей там осталось немного – дома числятся в основном за дачниками, а часть бараков хранят прописку прежних хозяев, но по факту там никто не живет. Так-то оно так, но как быть тем самым «настоящим жителям» – ветеранам РЖД, которые там все еще остаются?
Сегодня в Брянском проживают шесть человек. Одна из старожилов – Валентина Глыбовская – рассказала нам о прелестях жизни в вымирающем поселке. «Я живу здесь больше 30 лет, – начала Валентина Ивановна. – Раньше здесь было все: и школы, и магазины, и люди. Жизнь в поселке начала угасать, когда объединили Кемеровскую дорогу с Западно-Сибирской. Постепенно стали отменять электрички, перестал ходить вагон хлебной базы – заезд к нам стал невыгоден. Люди начали разъезжаться. Сейчас нас осталось всего шестеро – пенсионеры да алкоголики. Есть даже неходячие. Недавно вот молодого мужчину еле похоронили – ни транспорта, ни дорог, везли его то на телеге, то на санках. В поселке много домов погорело, одна семья сгорела заживо. Вот так постепенно все и приберемся. Наверное, от нас этого и ждут. К нам даже раз в неделю автобус гонять невыгодно – я одна в Промышленную езжу, а это 30 километров туда, 30 – обратно. Раньше транспорт ходил два раза в неделю, а потом руководство района попросило, чтобы мы хорошо подумали, и количество рейсов нам сократили. В поселке ничего нет: ни магазина, ни медпомощи, ни почты. Скорую вызвать можно, но только не в распутицу (весной и осенью все вязнут на наших дорогах) и не зимой, когда все заметает. Правда, зимой я прошу плотниковскую администрацию, и нам иногда дороги чистят. А когда отправить трактор возможности нет, ходим, считай, вплавь по сугробам. Свет есть, а вода только в колодце. Недавно его заморозило, так пришлось снег топить, чтобы еду сварить да постирать. Водопровод когда-то был, но в скважине какая-то релюшка поломалась, и никто не хочет ее покупать. Нас же здесь как будто и нету, или не люди мы для начальства… Мне 72 года скоро. Вот и выживаем, как можем сами».
И 50 мертвых деревень
Вот так один за одним «прибираются» кузбасские поселки. Хотя было и время расцвета деревень. В 50-е годы в Кузбассе появилось тринадцать новых поселков, в 60-е – семь, в 70-е – десять, а в 80-х – начале 90-х и вовсе рекордные 35 новых населенных пунктов. Сегодня процесс обратный: за год в России умирает порядка трех тысяч деревень. И Кузбасс, к сожалению, в этой статистике не выделяется в лучшую сторону.
По данным Кемеровостата, в период с 1959 до 2010 года количество сельских населенных пунктов Кемеровской области уменьшилось больше чем в два раза. Справедливости ради нужно сказать, что способствовало этому и так называемое укрупнение городов, когда шахтовые поселки и близлежащие деревни просто входили в их состав вместе со всем своим населением.
Несмотря на небольшую стабилизацию в двухтысячных (тогда даже появилось около десяти новых деревень), численность сельских населенных пунктов уверенно снижалась, и процесс этот пока кажется необратимым. На начало 2018 года их зарегистрировано 1065 (для сравнения: в 1959 году – 2458).
Примечательно то, что до 1979 года в Кузбассе не было «мертвых» деревень – с домами, но без жителей. А на сегодняшний день таких почти 50. Юридически они еще числятся на карте области, но жителей там уже не осталось. Более 200 кузбасских деревень находятся в зоне риска – количество их жителей составляет 30 человек и меньше. Больше десятка из них доживают свои последние дни вместе с единственным последним жителем. Судьба всех этих деревень, так же как судьба Брянского, к сожалению, предопределена.
Многие эксперты признают, что вымирание деревни является одной из острых социально-экономических проблем современной России. Исследователи считают, что начался этот процесс в 1950-х, когда был взят курс на укрупнение колхозов. После введения политики оценки «перспективности» деревень в 1960-х годах и вплоть до 1990-х тенденция вымирания деревень сохранялась, а после была только усилена политикой «оптимизации» и развалом сельского хозяйства.
«Я долгое время занимаюсь вымирающими деревнями Крапивинского района, – рассказал бывший охотовед Крапивинского района, заведующий биостанцией КемГУ Владимир Корнишин. – Помогает мне в этом книга Мытарева «От Абы до Яи». В ней прописаны все исчезнувшие поселки Кемеровской области. Несмотря на то, что издание старое (70-х годов), оно довольно-таки полно отражает ситуацию, потому что именно в 60-е аграрная политика партии была настроена на укрупнение колхозов и ликвидацию так называемых неперспективных деревень. А с уходом советской власти в большинстве поселков стали исчезать сельхозпредприятия, да и само сельское хозяйство. В районе остались единицы деревень, где сохранились животноводческие фермы. Даже в частных хозяйствах скотины стало мало. Поля заросли сначала бурьяном, а потом деревьями. Работать стало негде. В деревнях остались старики, которые выживают на пенсию. Маленькие деревушки в нашем районе живут нищенской жизнью и постепенно вымирают сами собой».
Деревни «под ковш»
Так произошло с деревней Красное Озеро. Здесь был колхоз им. Пушкина и 36 дворов, а это почти полторы сотни человек. Местное население сеяло яровые культуры, держало пасеки, поставляло сливочное масло в соседнее село. Развал деревни случился, когда работоспособные жители подались на заработки в более крупные села района и в города. Постепенно закрылись клуб, школа, магазин, больница. Люди разбирали свои дома и уезжали. Местный житель Степан Михайлов пытался возродить деревню. В 1991 году он взял кредит, купил скот, технику, хотел создать ферму на заливных лугах. Но бизнес не пошел. В итоге от деревни осталось только озеро и название.
Многие деревни и поселки, как Брянский, жили за счет близлежащих предприятий, которые давали рабочие места и кормили население. Угасание деревни Усть-Нарык началось с закрытия леспромхоза. Не стало работы – люди начали уезжать. А в конце 1995 года начались проблемы с электричеством: свет стали давать утром и вечером по несколько часов. В 2001 году сгорела деревенская школа. Восстанавливать ее никто не стал. «Как только в деревне ликвидируют школу, она сразу же начинает вымирать, – отметил Владимир Корнишин. – Иногда учеников возят на автобусе в более крупные поселки. Но тенденция очевидна: без школы не будет деревни». После школы закрыли пекарню и магазин. Сейчас в Нарыке проживает меньше 30 постоянных жителей.
В Крапивинском районе Кузбасса за несколько последних десятилетий опустело около 50 населенных пунктов: деревни Симоново, Боровушка, Шаманиха, Коврижка, Лягушье, Чертово Городище и другие. Часть деревень, попавших в зону затопления при строительстве плотины, «поглотил» Крапивинский гидроузел. Это, к примеру, деревни Ажендарово, Лачиново. «В 90-е годы у нас был массовый протест против строительства гидроузла, – вспоминает Владимир Корнишин. – Все деревни, которые находились в пойме Томи, уничтожались. Жителей выселяли, а их дома сжигали. Страшно было смотреть на то, как горит целая улица. После того как домов не стало, всю эту площадь заровняли бульдозерами, как поле. Подъезжаешь, знаешь, что это территория деревни, а она ровная стоит». Деревень не стало, а гидроузел так и не построили…
Десятки поселений были уничтожены из-за развернувшейся деятельности угольных разрезов – деревни Романовка, Черниговка, Латыши. В 1971 году снесли поселок Курья, основав на его месте разрез «Сибиргинский». А в 2013 году фактически был ликвидирован шорский поселок Казас. Угольщики с разреза «Берегового» сначала скупили у местных жителей их дома, а потом начали копать гору, которую шорцы считали священной. Деревня оказалась практически стерта с лица земли. Не так давно кольцо разрезов почти сомкнулось вокруг Чувашки. И список деревень, которые уходят или могут «уйти под ковш», только растет – объемы открытой угледобычи в Кузбассе увеличиваются, к вводу в эксплуатацию готовятся новые участки открытых горных работ. В зону риска попадают: деревни Комаровка, Ивановка, Банново, сёла Евтино, Березово, поселок Михайловка. Продолжают свою борьбу с угольщиками жители Апанаса, Алексеевки, Ананьина, Костенкова. Этот список можно продолжать.
Первые шаги к возрождению
Власти, как видится, пытаются контролировать процесс, и курс на возрождение села провозглашен, но пока безрезультативен.
С 2016 года каждый житель Кузбасса может получить до 2,5 гектаров земли в безвозмездное пользование сроком на пять лет для ведения подсобного или крестьянского хозяйства. Если в течение этого срока земельный участок будет использоваться по назначению, его можно будет получить в собственность бесплатно.
Бесплатные земли ждут своих хозяев в Мариинском, Тяжинском, Тисульском, Крапивинском районах, на севере Кемеровского района. Но отсутствие элементарных коммуникаций, не говоря об инфраструктуре, не делают эти щедроты популярными в народе. А создание в последние годы десяти родовых поселений ситуацию пока никоим образом не спасает. Промышленный Кузбасс – самый урбанизированный регион Сибири и четвертый по этому показателю в России. Останется ли в нем место для деревни?
