Спастись от вони
Дурной запах из бабушкиной квартиры – главная претензия местных жителей и работающих в доме предпринимателей. Например, в магазине, который находится в одной из квартир по фасаду дома, несколько лет назад даже пришлось сделать дополнительный застекленный тамбур, спасаясь от вони. Одно из окон квартиры бабы Любы находится по соседству со входом в магазин. И стоило пенсионерке открыть окно для вентиляции, как магазин женского белья начинал благоухать… как сильно поношенное и нестиранное белье. Покупательницы выбегали, как ошпаренные.
– Все девять лет, что тут работаем, мучаемся. Но теперь получше стало. И тамбур помогает, и окошко бабушка открывать вроде перестала, – поясняют продавщицы.
Пожаловалась на дурное амбрэ и кемеровчанка Наталья, приехавшая в гости к маме.
– Моя мама живет за стеной у этой бабушки, спальня в спальню. Однажды в спальне у мамы стоял жуткий запах дохлятины. Коммунальщиков вызвали, они не нашли причины. Наверно, тянуло из соседней квартиры, – говорит женщина.
Впрочем, неприятный запах в этой истории найти проще всего – достаточно зайти в подъезд. Житель многоэтажки, даже приученный к типичной «кошатине» из подвала, тут же зажимает нос, особенно проходя мимо двери квартиры бабы Любы. Поневоле возникнет мысль, что пенсионерку недостаточно обихаживают.
Слово – соседям
Решаю уточнить этот вопрос с соседями, но это не так просто. У Любови Григорьевны нет привычных соседей по лестничной клетке. За двумя другими дверьми – упомянутый магазин и адвокатская контора. Входы у них пробиты на фасад дома, подъездные двери – просто запасные выходы.
Но на помощь приходит соседка сверху – 86-летняя Галина Ивановна (имя изменено по ее просьбе). Как эксперт она незаменима. Во-первых, по возрасту она близка нашей бабушке, хорошо понимает проблемы преклонной старости. Более того, у Галины Ивановны есть ключ от квартиры Бобровой, она периодически ей помогает, проверяет, присматривает. Во-вторых, должна мучиться от вони больше других, так как живет прямо над источником миазмов. Но вот она, как ни странно, считает, что ситуация вполне нормальная. Точнее – жизненная, из числа тех, которых ни избежать, ни исправить.
– У Любови Григорьевны проблемы с мочевым пузырем. Тут, сами понимаете… Но она не заброшенная: сын Сергей и сноха тут бывают каждый день, моют за ней, белизной пахнет в это время. Но тут, сколько ни мой… Внуки – те приедут только с продуктами, оставят и назад. Но я вот считаю: это просто нужно перетерпеть. Я, слава Богу, в 86 лет могу сама себя обиходить и в магазин еще хожу, но не все же старики такие! – поясняет соседка.
Галина Ивановна недаром упомянула продукты питания. Не раз местные жители видели, что бабушка выпрашивает хлебушек у прохожих: мол, пожевать хочется. То и дело сердобольные люди протягивают булку в окошко. Может, ей нечего есть? Это не так, что подтвердил нам совсем уже неожиданный свидетель – известный новокузнецкий художник Руслан (в миру – Евгений) Высоцкий. Урожденный беловчанин, он приехал в гости к маме, живущей в этом подъезде. С Любовью Григорьевной он знаком все 17 лет, что она живет в доме на Толстого.
– Поверьте, родные за ней присматривают, и с питанием проблем у нее нет. А хлеб она действительно просит – хотя дома есть продукты. Может быть, вспоминаются голодные детские годы, – поясняет художник.
Да, Любовь Григорьевна пожила, что называется, в «историческую эпоху»: работала в годы войны, голодала, после смерти мужа она официально считается вдовой участника Великой Отечественной…
Наличие у бабушки еды подтверждает и Галина Ивановна, которая, навещая соседку, при необходимости разогревает оставленную пищу и кормит старушку. Говорит, что обстановка в квартире спартанская, ничего лишнего: необходимая мебель, холодильник. Занавески бабушка упрямо обрывает, стремясь выглядывать в окна, электроплитку на всякий случай изъяли: вдруг забудет и оставит включенной. Был случай, что смеситель сломался и хлеставшая вода проникла в подвал, но то было несколько лет назад.
Кто же несет ответственность?
Пытались ли раньше как-то помочь Любови Григорьевне Бобровой? В 2015 году, когда по жалобе тогдашнего управдома Валентины Атучиной начались проверки с участием комитета соцзащиты г. Белово, местных СМИ и правоохранителей, пенсионерку уже изымали из квартиры (заметим – с согласия родных) и отправляли в отделение сестринского ухода, но она после двух недель пребывания вернулась назад. Держать ее в больнице невозможно. Физически она вполне здорова, есть проблемы только психического рода, вызванные преклонным возрастом.
– Принудить отправить бабушку под постоянный присмотр в больницу, увы, также невозможно, – говорит участковый уполномоченный Андрей Андрияйтес, на территории которого находится оскандалившийся дом.
Полицейскому хорошо известна история бабы Любы. Он принимал участие в проверке, которую проводила соцслужба, был здесь и в прошлом году, беседовал с жителями подъезда. По словам участкового, тогда был опровергнут слух о том, что Любовь Григорьевна подвергается побоям со стороны родных: телесных повреждений на теле не было обнаружено.
– Я поговорил и с сыном бабушки, предложил как-то обеспечить ей постоянный надзор, желательно в медицинском учреждении. Он ответил: «Это не ваше дело!». Ну, хорошо, не мое. Но я предупредил его, что в случае какого-либо несчастного случая с матерью он будет нести за это ответственность, – подчеркивает участковый.
Да, сын Любови Григорьевны Сергей, работник угольного разреза, отправлять мать в дом престарелых отказался. Отчасти это тоже понятно: сейчас он проживает менее чем в километре от матери, регулярно может навещать ее и как-то помогать. Как будут относиться к ней чужие люди в приюте – неизвестно, к тому же накладно. Дома-интерната для престарелых в Белове тоже нет: значит, Любовь Григорьевну придётся отправлять на проживание в соседние города вроде Ленинска-Кузнецкого или Кемерова.
Так и возникла патовая ситуация: бабушка не может изменить своё положение, а дети не хотят.
Всё в прошлом
У подъезда, где живет баба Люба, есть удобная скамья, обрамленная ромашками. Но Любовь Григорьевна никогда тут не сидит. Только выйдет временами до подъездной двери, постоит, озираясь по сторонам…
Вот и сейчас бабушка решила пройтись: открыла вдруг дверь, уцепилась в косяк рядом с домофоном, дышит тяжело. Ноги шлепают по бетонному полу босые – это деревенская привычка. Соседи тут же аккуратно берут старушку под локти, уговаривают вернуться в дом. После первого испуга она вспоминает давно знакомых людей и сама просит вернуть ее в квартиру.
– Ой, спасибо, домой, домой хочу, – бормочет она благодарно. Заговаривает вдруг о сестре: мол, проведать бы ее. Я неловко молчу: мне уже рассказали, что сестра Любови Григорьевны давно умерла…
Несколько лет назад, когда болезнь только начала прогрессировать, бабушка могла побежать по двору невесть куда, сесть на автобус в родное село – и все это босой, даже по снегу и грязи... И что удивительно: никогда не болела от таких вояжей! В деревне когда-то Люба славилась богатырским здоровьем, даже ледяной водой обливалась вместе с мужиками- «моржами»…
– Много этому человеку было дано от природы здоровья, – задумчиво говорит художник Руслан Высоцкий. – Но и отнялось многое. Она ведь была очень приветливая, добрая, общалась со всеми жильцами первые годы. Но теперь она живет не настоящим, а только далеким прошлым.
Старый – что малый
Чем больше я общался с соседями, тем больше становилось ясно: Любовь Григорьевна сейчас как большой ребёнок. Она человек не капризный, осложняет жизнь соседям не по злобе – она просто вернулась в детство. Как и ребёнок, она не способна себя содержать и обслуживать, оставишь ее без присмотра – и может случиться что-то дурное.
Как же умиротворить домовой конфликт? Тут каждый имеет на что-то право: Любовь Григорьевна – на достойную старость, ее сын – на частную жизнь, а соседи – на чистый подъезд. Судя по запаху в подъезде, по внешнему виду бабушки, родственники все-таки не могут обеспечить ей полноценный уход. Выходом могло бы стать помещение пожилой женщины в частный пансионат для престарелых людей с ограниченными возможностями (таковой, в отличие от обычного дома престарелых, в Белове есть). При условии качественного обслуживания (медицинское сопровождение, пятиразовое питание, гигиенические процедуры и т.д.) это обошлось бы в 18-20 тысяч рублей ежемесячно, причем принимают и с сильной деменцией. Но баба Люба права на него пока не имеет, как не имеет даже инвалидности, хотя очевидно, что не вполне дееспособна. Может, затраты для детей непосильные? Не думаю...
В августе Любови Бобровой исполнится 90 лет, оформляются бумаги для единовременной выплаты пять тысяч рублей к юбилею, как вдова участника ВОВ она получает приличную пенсию – но средств, видимо, недостаточно…
Есть более бюджетный вариант: нанять соцработника с функцией сиделки. По данным Центра социального обслуживания г. Белово, это обходится в 142 рубля в час (в дневное время с 8 до 17 часов). Однако пока родные бабушки – сын Сергей и дочь Ольга – не выказали и такого желания. Не приписано к пенсионерке и простого соцработника, который мог бы ее навещать несколько раз в неделю.
Комитет социальной защиты населения г. Белово готов провести комиссионное обследование квартиры (с участием представителей СМИ, если понадобится), чтобы понять, насколько адекватен уход за пенсионеркой и условия ее проживания, и обдумать способы помощи. И если не обращаются за поддержкой дети, то могут обратиться простые заинтересованные граждане.
Редакция «МК в Кузбассе» просит рассматривать данный материал как официальное обращение в социальные службы г. Белово по поводу проведения проверки состояния Любови Григорьевны Бобровой, оформления ей инвалидности и оказания иной необходимой помощи. А соседям – спасибо за терпение и человеческое отношение. Дорогого стоит.