Настоящая свобода
- Константин, возникает ли у вас какое-то особое настроение, когда даете концерты в Кемеровской филармонии?
- Конечно, возникает, потому что я был здесь в первый раз, когда мне было лет шесть, а то и пять. Мой отец работал в филармонии, и я очень много времени проводил в большом зале, когда шли репетиции оркестра. В филармонии знаю каждый метр. Поэтому эмоций у меня очень много, и мне действительно это очень дорого.
- Вы из музыкальной семьи. Была ли в этой связи ваша судьба предопределена?
- Никогда не была. Мама предложила мне пойти в музыкальную школу, потому что я не хотел ходить в детский сад. Мой брат занимался музыкой, я слушал, мне это нравилось. Друзья в начальной школе спрашивали, когда я закончу «тренькать». Не думали, что я занимаюсь музыкой всерьез.
- О чем вы думаете, когда играете?
- Знаете, это такая вещь... Невозможно сказать определенно, потому что иногда думаешь о чем-то, иногда нет. Лучшее - когда обо всем забываешь и только слушаешь: музыка сама ведет. Если начнешь рефлексировать, то забудешь о музыке, а процесс исполнения очень важен в этот момент. Скажем, о чем вы думаете, когда, например, читаете стихи? Наверное, о следующей строке? Иногда, когда я играю, я думаю о следующей ноте. Думаю-слушаю. А иногда такая свобода появляется, что оно само там играется, пальцы сами знают, что делать, а я только дирижирую этим и как бы краску ищу.
- Краску ищете во время концерта?
- Конечно. Дело в том, что игра - это непрерывный процесс поиска красок, звука, артикуляции, потому что нельзя сразу все сделать во время репетиции. Знаете почему? Вот представьте: комната, небольшой рояль. А вышел на сцену - огромный рояль, огромный зал, совсем другие параметры, важно слышать акустику. Одно дело, когда звук отражается от соседней стены, другое - когда летит в последний ряд концертного зала. При этом нужна совершенно другая манера игры. На репетиции подумал, представил все, пришли зрители - все изменилось: публика меняет акустику, словно вбирает в себя звук, зал становится суше (как правило, с публикой акустика зала суше). И все меняется.
У тебя есть, может быть, план, идея. Но все остальное происходит именно на концерте. А если играешь так, как выучил на репетиции, это мертво. На репетиции, безусловно, работаешь, думаешь, слушаешь.
Самое лучшее - когда выходит сюрприз для меня самого, вдруг на концерте что-то новое приходит, то, чего я не знаю, до этого не знал никогда. То, что можно назвать озарением, пожалуй, или вдохновением.
И я следую интуиции, этому новому, этой идее. Она сама идет. Я только должен не помешать ей. Но это возможно только тогда, когда проделан большой путь, когда очень хорошо знаешь музыкальный материал. Свобода, настоящая свобода возникает только как результат огромной работы. Для музыки очень важна самая высокая степень свободы - это то, что Кант называл интеллектуальной интуицией. Он этому придавал другое значение, но мне кажется, кантовское определение идеально подходит к процессу исполнения, когда ты доверяешь своей интуиции полностью, но эта интуиция окрашена интеллектом. Интеллектуальная интуиция - это точное определение свободы в процессе исполнения в моем понимании.
- Зависит ли свобода исполнения и от того, насколько долго вы играете музыкальное произведение?
- Да, конечно, потому что есть какие-то вещи, которые выучил лет пять назад, но каждый раз возвращаюсь и совершенно по-другому слышу, думаю, что еще можно добавить, и этот процесс бесконечен, особенно когда музыка самого высокого класса, гениальная. Многие великие музыканты - Рихтер, Гилельс, Рахманинов - всю жизнь к каким-то вещам возвращались и говорили, что каждый раз, открывая ноты, видели совершенно новое.
Не хочу быть деспотом
- Вы критикуете себя самого, скажем, пятилетней давности?
- Как правило, когда слушаю запись, сделанную какое-то время назад, не нравится мое исполнение. А недавно слушал свои записи восьмилетней давности и был удивлен: какие-то очень понравились, подумал, неужели мог так играть? Бывает, что какую-то логику почувствовал, в настоящей музыке ведь есть фантастическая логика, можно назвать это даже неким алгоритмом. Это понимание может вообще во сне прийти. И думаешь - а как же я до этого играл и самого главного не понимал, совершенно неправильно играл.
- То есть вы перфекционист?
- Дело в том, что музыка всегда будет выше, чем исполнитель. Но в этом-то и есть все счастье (а для кого-то и трагедия), потому что ты никогда не сможешь достичь всего и сказать, что теперь все понял.
- В одном из интервью вы говорили, что хотите быть дирижером.
- Хотел, даже хотел начать учиться дирижировать, но это желание ушло на второй план, потому что я полюбил играть на рояле. К тому же одна особенность характера дирижера меня смущает: он должен все-таки быть деспотом. А мне пока не хочется быть деспотом (смеется). Но думаю, что впоследствии буду учиться дирижированию.
- Согласны ли вы с высказыванием, что человек, которого с детства не учат понимать классическую музыку, по-настоящему ее не поймет никогда?
- Не согласен. Я встречаю много людей науки, медиков, физиков, докторов наук, которые очень любят музыку. Но они пришли к этому не первой молодости и даже порой начинают заниматься музицированием лет в 45. А в семье все были, скажем, учеными, философами, и по своей профессии они с музыкой не связаны, и в детстве не учились музыке. У меня есть большой друг, бывший пилот экстра-класса, он на пенсии, живет в Австралии, в лесу, купил Steinway (рояль. - Прим. ред.), построил себе небольшой концертный зал и стал организовывать там концерты. И сам может даже сыграть кое-что вроде фуги Баха. Как-то мы заговорили об этюде Листа «Вечерние гармонии», он поделился своим мнением, что самая лучшая запись этого этюда у Рихтера со знаменитого концерта в Софии в 1958 году (я с ним полностью согласен!). Вот такой уровень знания музыки у непрофессионала, любителя. А сын его очень хороший виолончелист, он в Германии учится.
- Музыка какого века вам близка и почему?
- Та, которую играю в настоящий момент. Надо играть то, что хочется играть, то, что любишь.
- Как отмечают специалисты, в репертуар вы берете сложнейшие произведения. Для их выполнения что важно -техника, определенная эмоциональная зрелость, возраст?
- Все одинаково важно... Если недостает чего-то одного, то это очень сказывается.
- Чувствуете энергию зала или опустошение после концерта?
- Зависит от концерта, мы ведь живые люди, каждый раз по-разному...
- Хотелось бы вам пообщаться с публикой после концерта и спросить, насколько они поняли то, что вы хотели им сказать?
- Иногда мне было бы очень интересно! Изредка я играю и рассказываю, пытаюсь разговорить публику тоже, мне нравится такая форма концерта!
- Денис Мацуев отметил: «Люди больше хотят слушать популярные классические мелодии. Сегодня мало играют музыку современных композиторов. Считается, что она не интересна». Каково ваше мнение на этот счет?
- Если музыка настоящая, высокого класса, то она будет безусловно интересна! Мне приходилось играть современную музыку, и плохую, и хорошую. Обычно интуиция сразу тебе говорит, какого уровня сочинение. Играть и заставлять себя учить плохие вещи - просто мучение, хорошие же наоборот.
- Скоро ваш день рождения. Подводите ли какие-то итоги, несмотря на свою молодость?
- Я не придаю дню рождения какого-либо значения, это довольно грустно - еще один год прошел. Но в первый раз за двадцать лет буду в свой день рождения в Кемерове, в семье, и этому я очень рад.