Детский опыт душевных переживаний

В самом деле, зачем усложнять? Если спектакль после новогоднего утренника – значит, развлечение. Сценарий незамысловат: одеться нарядно, хороводом вокруг елки, получить конфету или подарок и на спектакль; потом по программе минимум утвердительно спросить ребенка: «Понравилось?»; по программе максимум дополнительно поинтересоваться, что понравилось; принять это к сведению. Все. Мероприятие состоялось. Есть мнение, что для культурного посещения театра нужно еще и книгу прочитать. Но тогда же ребенок будет знать содержание, ему будет неинтересно смотреть. Логично. Вывод – лучше не читать. А еще лучше – в кино, там можно совместить просмотр с едой, а еще лучше – в кино в торгово-развлекательном центре, там и еды купить заодно для дома, чтоб два раза не ездить. Короче, не до театра.

«Детей необходимо водить в театр!»

В этом уверен Григорий Забавин, директор Театра для детей и молодежи. «Такое утилитарное часто встречающееся очень приземленное отношение к театру как к месту, куда ребенка можно сводить и развлечь, как к некоему месту аниматорства – принципиально неправильно, – считает Григорий Забавин. – Многие театры, которые являются продуктами сегодняшнего времени (все мы живем в давящем на нас обществе потребления), начинают делать спектакли для удовлетворения, не побоюсь этого слова, гнусного желания сводить ребенка в театр развлечься. Всевозможные ростовые куклы не в состоянии заменить рождения художественного образа, который будит воображение ребенка, не в состоянии заменить живого артиста, который может заставить ребенка сопереживать. Мне кажется, главное, чему может ребенок в театре научиться – это даже не развитию воображения, хотя это тоже важно. Театр сегодня, боюсь, чуть ли не единственное место, где ребенок может научиться сопереживать, посмеяться с героем вместе, пожалеть его и даже заплакать от переживаний за него».

Вообще, опрошенные нами люди искусства оказались единодушны во мнении, что посещать театр необходимо. И в знакомстве детей с театром огромную роль играет школа – многие именно через школьные походы на спектакль «всем классом» имеют представление о том, что такое театр. Как отмечает Наталья Бровикова, руководитель литературно-драматургической части Музыкального театра Кузбасса им. А. Боброва, учителя после посещения спектаклей проводят беседы с учениками, дети делают поделки, рисунки по мотивам спектаклей, пишут сочинения, педагоги формируют навыки просмотра спектакля. Но нельзя ограничиваться только тем, что в театр ходят классами. Детство ребенка нужно наполнять яркими и значимыми событиями. Семейный поход в театр обязательно станет таким событием. И обязательно семейный! Чтобы выросшему ребенку было что вспомнить. Нужно создавать семейные традиции, одной из которых вполне может стать посещение и непременный разговор о событиях спектакля вечером. Чтобы ребенок учился жить: переживать трудные ситуации, которые он видел в спектакле, понимать героев, которые в таких ситуациях оказывались и кому он только что сопереживал или негодовал по поводу их поступков.

«Заигрывать и сюсюкать с ребенком не нужно, это неправильно, – считает Григорий Забавин. – У него есть свои боли – нам кажется, что это не так. Так вот, это так – свои страхи, свои очень серьезные проблемы, порой даже гораздо более серьезные, чем взрослые проблемы, и помочь ему, поговорить об этом можно. У нас есть спектакль «Смотреть после десяти» про двух молодых людей, которые отправились в дом престарелых, у одного из них не было дедушки. Они нашли дедушку, подружились с ним, полюбили друг друга. Дедушка научил их мастерить воздушного змея, они устроили ему день рождения, вывели в соседний сквер, хотя он уже много лет не выходил из своей комнаты. В финале дедушка умирает. Зал рыдает весь. Приходит ко мне учительница: «Что такой финал грустный? Не надо так детям». Надо! Мы же не расстреляли его. А дедушки, к сожалению, время от времени умирают. И те дети у которых это произошло, научатся справляться с этим, а те, у кого это еще не произошло, научатся больше ценить своих дедушек и бабушек, начнут тянуться к ним. Лишний раз подойдут и обнимут».

Равнодушие – главная беда общества

Важен разговор с ребенком. Просто найти для  ребенка время. «Мы понимаем, что родители настолько заняты тем, что занимаются зарабатыванием денег, что с домашними разговаривают кивком головы, – говорит Елена Гладких, заместитель генерального директора по творческому планированию государственной филармонии Кузбасса. – Теряется контакт, доверие, начинается отчуждение. Ребенок живет своей жизнью. В этом году в рамках благотворительный работы с детьми, которые попали в трудную жизненную ситуацию, мы с ансамблем скрипачей «Созвучие» и солистом Дмитрием Ганиным ездили в Мариинскую колонию. Так вот там ребенок в 16 лет не знал, что такое скрипка. В зале было 200 ребят, в глазах у них после концерта стояли слезы. Вина наша, взрослых, здесь есть, потому что мы черствеем, становимся неорганизованными, и это все отражается на наших детях». Родители не должны, по мнению Елены Гладких, навязывать концерты, спектакли. Нужно идти туда осознанно, тогда получишь удовольствие от переживания той или иной эмоции, нужно ловить каждый момент в жизни, ценить его, радоваться, делать шаги навстречу своему ребенку, создавать атмосферу доверия. А этому способствуют эмоции, которые ребенок и родители получили в театре.

«Дети сами выбирают себе героя, за которого они будут переживать,– рассказывает Иван Крылов, артист Кемеровского областного театра драмы им. А. В. Луначарского. – Но главное – чтобы они переживали все события спектакля со всеми героями во время действия. Равнодушие – главная беда общества. Театр помогает уничтожить это равнодушие во всех смыслах. Если театр будет просто развлекать или просто воспитывать, то равнодушие человеческое только будет умножаться! Поэтому главное – погрузить ребенка в ситуацию, которую он будет проживать здесь и сейчас! Театр должен сделать все, чтобы ребенок не остался равнодушным к увиденному».

Желание игры

«Театр не должен быть иллюстративным, – отмечает Григорий Забавин. – Нет рецепта, читать ли книжку или нет перед спектаклем. Здесь важен такой момент: мы же прочитали книжку, зачем смотреть это в театре? Театр не занимается разводом текста в мизансценах, это вообще вне поля работы театра. Театр выстраивает художественные образы, и они порой принципиально отличаются от книжных. Мне забавны бывают сравнения «мы читали, а в книжках не так!», высказанные даже в форме некоей претензии: театр, понимаешь ли, не оправдал. В театре гораздо выше мера условности. И театр полон придумок. В спектакле про Нильса мы придумали, что гуси – такие корзинки, на которых белый платок и прищепка. А белки – это варежки. Кошка – черная подушка. В спектакле «Волшебное кольцо», кстати, этот спектакль – лауреат Всероссийской национальной театральной премии «Арлекин», в 2013 году это был лучший детский спектакль России, так вот там кошка – меховой воротник, собака – шуба потрепанная, а змея – это канат. Мы не хотели делать некую фигуру собаки на колесиках с мигающими горящими глазами. Мало того, мы точно знаем, что такая игра по превращению абсолютно любого предмета во что угодно – это игра, которой дети научаются. Мы играли спектакль в Санкт-Петербурге, там мощное сообщество мамочек, которые водят детей в театр, и они привели детей на спектакль. И вечером – я совершенно случайно нашел это сообщество, зашел туда – мамочки говорили, что дети сошли с ума, они вытащили всякие ложки-поварешки, шарфы-ботинки и давай это все превращать. Вот детское воображение, когда театр спровоцировал детей на игру, на рождение игры, исходя из своего воображения, и это гораздо важнее иллюстративности – того самого манекена собаки. Полиэтиленовые пакеты изображают медуз, и это не от бедности, а от желания игры. Главная задача театра – играть со зрителем, а уж с детьми – тем более».

Незащищенность

Изменились ли дети за последнее время – интересовались мы у деятелей искусства и получали разные ответы. «Дети остро чувствуют неправду, неувлеченность актеров своей работой, с детьми нужно разговаривать на нормальном, понятном языке и играть для них хорошо. Дети переживают, включаются в игру вместе с артистами. Театр должен сделать хороший спектакль, на который ребенку захочется пойти, едва прочитав название», – отмечает Наталья Бровикова.

Иван Крылов говорит, что «семейный поход в театр – редкость! У детей – школа и репетиторы, у родителей – работа, чтобы все это оплатить. Места для театра, увы, нет! Мне очень хочется верить, что эти времена пройдут. И еще: с ребенком обязательно надо говорить после спектакля. Ребенок откроет вам такие горизонты, о которых вы даже не думали. Не надо учить ребенка после спектакля, надо обсуждать, чтобы родилась маленькая, но честная, только вами открытая истина. Всей семьей в театр – всей семьей обсуждать прожитое в театре! Тогда семья будет не формальна. Тогда и у ребенка будет духовный рост больше. Тогда и появится культурное общество в стране».

Григорий Забавин, напротив, говорит об изменении зрительской аудитории. «И дети, и взрослые изменились примерно одинаково за последние 15-20 лет. Они стали менее защищены внутренне, у них очень мало опыта душевных переживаний. И поэтому они, с одной стороны, не хотят, чтобы им карябали душу и били по голове, а с другой стороны – остро в этом нуждаются. Потому что у них в театре происходят прозрения. Театр должен в этом отдавать отчет и этим заниматься. По большому счету заниматься нужно только этим».